[Тут должна быть подпись]
Перевод большущего и очень интересного интервью для Empire от miss cheesecake.
Очень часто кинозвезды в реальной жизни оказываются гораздо ниже ростом, чем вы думали.
Но когда мы приезжаем в студию на западе Лондона, где Криса Хемсворта фотографируют для номинации Empire «Человек Года», конкретно эта кинозвезда отчетливо возвышается над всеми остальными. Мы не можем сдержать нашего удивления. «Я сегодня на высоких каблуках», - смеется Хемсворт. Сейчас конец августа, и уже через несколько дней актер из Мельбурна с головой уйдет в съемки второй части Тора – Темный мир – на студии Pinewood. Он сыграет марвеловского бога грома уже в третий раз с невероятно успешного дебюта этого персонажа в прошлом году. Поэтому он отпустил бороду, и его затянутые в хвост волосы выкрашены в нордический блонд. Актер признается, что теперь слишком бросается в глаза; что, впрочем, не помешало грузовику с мусором едва не опрокинуться на него, когда он сидел на бордюре и ждал, пока мы готовились к съемке. (Хотя нам простительно думать, что грузовик бы в таком столкновении пострадал больше.)
читать дальшеХемсворт горит желанием снова окунуться в гущу асгардских битв – он рассказал нам, что его первая сцена будет с Томом Хиддлстоном, который играет Локи, - но выглядит он гораздо миролюбивее своего экранного супергероя. Закончив позировать, он садится на мягкий потертый кожаный диван и неуверенно принимает щедрую похвалу, которую обрушивает на него журнал. Несмотря на то, что за последний год он успел поработать с Роном Ховардом (в драме о Формуле 1 «Гонка») и появиться в двух фильмах талантливо срежиссированных Джоссом Уидоном (Хижина в лесу и Мстители), один из которых стал главным фильмом этого года, Хесмсворта едва ли можно назвать слишком самонадеянным. Не то, чтобы у него не было четких позиций, но, как начинающая суперзвезда, он осторожен в высказываниях и обдумывает ответы.
Это можно понять. После съемок в 171 эпизоде солнечного дневного сериала «Дома и в пути» в роли красивого бездельника Кима Хайда, Хемсворту пришлось столкнуться, по его выражению, с множеством «захлопнувшихся дверей». Потом он сыграл чьего-то отца в прологе научно-фантастического фильма . Чьего именно? Джеймса Т. Кирка. А фильм, конечно, был Стар Треком Дж. Дж. Абрамса (2009). Короткое, но яркое появление Хемсворта в роли обреченного Джорджа Кирка было пинком в дверь ботинком со стальным носком. Больше двери не захлопывались. С тех пор, кроме фильмов Уидона и Ховарда, он сыграл также в ремейке Красного рассвета (фильм был отснят еще до Тора, но только сейчас наконец вышел в США) и появился в еще одном летнем блокбастере – в Белоснежке и Охотнике от Universal. Но ни один разговор с Хемсвортом о его успешном годе не может не коснуться его возвращения в качестве главного громовержца Иггдрасиля…
Empire: Ты, должно быть, с нетерпением ждешь съемок в Торе 2.
КХ: Да. Очень хочу начать. Еще с первого фильма мы знали, что будет сниматься вторая часть, и обсуждали возможные сценарии. И уже после того, как с Мстителями все прошло удачно, мы думали: «Круто, вот эту линию мы продолжим, и с этого начнем историю». С тех пор прошло много времени. Но такие периоды подготовки обязательно присутствуют, и у нас есть хороший сценарий. На днях я видел некоторые съемочные площадки – смотрится потрясающе. Асгард теперь будет выглядеть гораздо более органично. И больше раскроется «викинговый» дух асгардцев и истории Тора.
Empire: Это влияние нового режиссера, Алана Тейлора?
КХ: Да, фильм уже не будет таким научно-фантастическим. Если смотреть на Игру Престолов, мне нравится, что, несмотря на элементы мифологии, вы все равно находитесь в очень органичном, живом мире. Я думаю, этого мы и хотим добиться во втором фильме.
Empire: Большим удовольствием было наблюдать за химией отношений между Тором и его заклятым врагом - в вашем с Томом Хиддлстоном исполнении.
КХ: Идеальным было то, что в плане карьеры мы с Томом находились в одинаковом положении. Мы снимались понемногу то там, то сям, но не было ничего такого, что могло бы поднять нас до того уровня, который обещал этот фильм. Мы оба были очень взволнованы съемочным процессом, оба увлекались такими фильмами и историями. И хихикали: «Мы только что были на съемках с Энтони Хопкинсом, ты можешь в это поверить? А режиссер – Кеннет Брана! Как мы вообще сюда попали?» И на Мстителях было то же самое: «О, боже, это Роберт Дауни и Сэм Джексон». (смеется) Чего я больше всего жду, так это моих сцен с Томом. Мы просто замечательно проводили время.
Empire: Забавно, что ты сказал «когда с Мстителями все прошло удачно ». Странно сейчас представить себе, что кто-то когда-то мог думать иначе.
КХ: Да, абсолютно. Странно еще и потому, что ты забываешь, как не часто такое случается. Я разговаривал с Мэттом Дэймоном, и он мне говорит: «Ну, что, Белоснежка имела довольно большой успех?» Я сказал: «Да, думаю, она соберет 400 миллионов, но это не то, что было с Мстителями». А он говорит : «Парень! - И покачал головой. - Да ты спятил, 400 миллионов - это очень много!» Просто мой ум уже отмечает, что теперь это критерий, это эталон. К которому, боже, я думаю, вряд ли что-то когда-то приблизится… Может, Мститители – 2. Но будет очень тяжело добиться такого успеха еще раз. Можно сказать, что практическая вся моя дальнейшая карьера обречена в плане ожиданий кассовых сборов.
Empire: Давай еще немного поговорим о Торе, так как эту роль ты играл дольше остальных. Насколько он близок тебе?
КХ: Не очень близок. Он гораздо более безрассудный и прямой, чем я есть или чем мне удобно быть. Что нас с ним связывает, я думаю, так это тот дерзкий мальчишка в нем. И я бы хотел быть уверен, что мы это в нем сохраним. На съемках первого фильма, в тех сценах, где Тор предвкушает битву, и у него появляется эта широкая ухмылка, [Кеннет] Брана говорил мне: «Это вы с братьями опять играете у себя дома в футбол или занимаетесь серфингом. Ты любишь это. Ты живешь ради этого.» Это тот самый наглый мальчишка, о котором целый день могли рассказывать мои родители. Так было проще войти в роль.
Empire: Ты будешь играть его еще какое-то время. Хорошо, что ты комфортно себя чувствуешь в этой роли…
КХ: О, да, я к ней привык. Хотя, в каком-то смысле, на этом уровне становится и сложнее. Тор -1 был начальной историей, где он из зарвавшегося ребенка превращается в героя; и тут нас подстерегает опасность – а что с ним будет дальше? Если он не будет меняться, он наскучит. Как еще его можно сломать, а потом восстановить, и чтобы вместе с тем имелся какой-то сюжет, какое –то путешествие? С Мстителями было по-другому, там была команда. А теперь с Тором-2 мы действительно задавались вопросом «Окей, так какой здесь у Тора будет основной конфликт?» Потому что нельзя снова говорить о раздражительности или заносчивости. Это уже было. И еще, в чем будет юмор? Мы не можем опять обыгрывать ситуацию «не в своей стихии», что-то типа Крокодила Данди, которая была у нас в первом фильме. Он уже побывал на Земле. Можно использовать какие-то элементы …
Empire: Значит, теперь героиня Натали Портман, Джейн, попадет в Асгард, так?
КХ: (начинает отвечать, потом спохватывается и смеется) Я чуть не… Ты – молодец!
Empire: Давай продолжим. Мстителей было невероятно весело смотреть. Снимать это было так же весело?
КХ: Да. И я так благодарен, что играл уже знакомого мне персонажа, потому что, выходя на площадку, ты говорил что-то типа: «Ладно, у меня есть кое-какие соображения по поводу того, что я делаю». Я думаю, каждый понимал, какой потенциал в этом заложен, но при этом чувствовал себя также глупо, как и все остальные! Потому что мы все стояли там в этих нелепых костюмах.
Empire: И только у тебя был плащ, да? Должно быть, это было мучением. Всегда сочувствую супергероям с плащами…
КХ: Да, это самая непрактичная вещь на свете. Зачем его вообще одевать? Потому что каждый раз, когда ты оказываешься на коленях или вертишься, ты об него спотыкаешься. По существу, это как носить платье поверх огромного количества резины и металла (смеется).
Empire: Итак, основной момент сегодняшнего разговора – мы назвали тебя Человеком Года по мнению Empire.
КХ: (посмеивается) Так.
Empire: Ну, вот. Какие ощущения?
КХ: Довольно забавно. Во-первых, спасибо большое, это очень приятно. Я только что говорил об этом – в смысле, что это вообще значит? Человек Года? Хотел бы я быть «человеком дома», но с моей женой и теперь уже дочкой, не думаю, что мне когда-нибудь достанется этот титул! (смеется) Определенно, там всем руководят они. Но любой показатель того, что людям нравится то, что ты делаешь, и что, в свою очередь, позволяет мне продолжать этим заниматься, это огромный плюс.
Empire: У тебя был хороший год, да?
КХ: Если бы несколько лет назад меня спросили, о какой карьере я мечтаю, а затем сказали: «Как насчет фильма Рона Ховарда о гонщике 70х, а следом большой фильм о супергерое?», я бы ответил: «Да, именно так!». Впервые с тех пор, как я понял, что хочу играть, с того момента, как я стал этим заниматься, я говорил себе: «Боже, а теперь о чем я думаю?» Потому что ты постоянно живешь будущим. И хотя сейчас в моей жизни довольно сумбурный период, я в тоже время чувствую себя спокойнее. Сейчас основная задача – сохранить существующее положение: жить настоящим, а не прошлым или будущим, и наслаждаться тем, что я имею в данный момент.
Empire: Как ты отдыхаешь? Такое впечатление, что как только ты заканчиваешь один фильм, тут же начинаешь сниматься в другом.
КХ: Да, может показаться, что я занимаюсь одновременно сразу многими вещами. Но на самом деле я работал над ними в разное время. И между ними были промежутки в пару недель, чтобы…
Empire: Целых недель?!
КХ: Недель, да (смеется). Чтобы перестроиться и вернуться к съемкам. Но я люблю быть при деле, и, думаю, дальнейшая задача – быть более разборчивым в выборе ролей и не мелькать на экране слишком часто. Кроме того, то, что в этом году у меня появился ребенок, стало самой лучшей отдушиной, потому что наилучшим образом отодвинуло все прочее на второй план и помогло взглянуть на вещи по-новому.
Empire: Тебе не кажется, что Мстители поглотили все остальное? Ты же снялся еще в одном блокбастере в этом году, Белоснежка и Охотник, не говоря уже о Хижине в лесу…
КХ: Ну, знаешь, если меня узнают на улицах, это благодаря Тору.
Empire: Ты действительно похож на него в данный момент.
КХ: О, черт, в данный момент… Когда я побрился и ходил с темными волосами, думал: «Круто, я могу жить нормальной жизнью». А теперь я опять блондин, у меня борода – это как если бы я прошелся по улице в костюме для Хэллоуина!
Empire: Понравилось работать над Белоснежкой? Похоже, там было достаточно много песка и грязи…
КХ: Да. Было сыро и грязно на протяжении трех из четырех месяцев съемки. К тому же в то время я пытался сбросить вес, потому что следом были съемки в Гонке. Так что, в основном, там было холодно, я был голоден и в довольно мрачном настроении, если честно! (смеется)
Empire: Думаю, мы заметили это в фильме.
КХ: Да, возможно, это отразилось на моем герое. Мне уже не в первый раз это говорят. Но я был трезвым. А вообще было весело. Мне нравится тот мир, такая, знаешь, атмосфера Властелина Колец ; фэнтези, в основе которого реальный мир.
Empire: Кристен Стюарт приобрела запредельную популярность благодаря Сумеркам. У тебя нет ощущения, что с тобой такое тоже может случиться благодаря Тору?
КХ: Эм… Я думаю, наши случаи отличаются. С большим уважением отношусь к Сумеркам, но этот фильм все же рассчитан, конечно, на подростковую аудиторию, и там было… Мм… как же это слово? Такие фанаты часто довольно истеричны. Тогда как у Мстителей есть зрители всех возрастов, людям просто нравятся эти фильмы – все фильмы «Марвел» - так что это немного отличается от того, что испытывает она.
Empire: Справедливо ли будет сказать, что фанатам Марвел, в каком-то смысле, больше интересны сами герои? Ты им интересен, как Тор, а не как Крис Хемсворт. Тогда как в случае с Кристен отношение становится более…
КХ: Личностным.
Empire: Кажется, там в большей степени стирается грань между ней самой и ее персонажем.
КХ: Хорошее замечание. В повседневной жизни я большую часть времени не выгляжу, как Тор. Тогда как героиня Кристен в Сумерках и она сама, идущая по улице – они же очень похожи, обе смертные, их можно соотнести друг с другом. Думаю, в этом причина – когда персонаж легко с тобой соотносится и близок к твоему образу в повседневной жизни, граница размывается. С Мстителями все было по-другому, и, определенно, сотни людей не ждали нас возле отелей, как это было у актеров из Сумерек.
Empire: Ты полагаешь, будет еще один фильм о Белоснежке?
КХ: Не знаю. Официальной информации еще никто не слышал. И я не говорил с кем-то из Universal об этом. Думаю, зависит от того, хотят ли люди увидеть еще один фильм.
Empire: Судя по кассовым сборам, они хотят.
КХ: Да, конечно. И мне очень нравится мой герой. В этой истории много чего поменялось, многие вещи вырезали на финальном монтаже. Эгоистично звучит, но есть несколько моментов в отношении Охотника, которых нет в фильме, но которые мне бы очень хотелось там видеть. Но, думаю, такое происходит всегда. Ты тратишь три месяца на съемку и надеешься, что каждая мелочь попадет в фильм; хотя бывают случаи, когда ты сам хочешь кое-что вырезать! Но там возникли сложности – предыстории было немного больше, но она не вписывалась в фильм, и об отношениях между этими двумя героями тоже рассказывалось немного больше… Просто жаль, что мы не смогли сохранить еще кое-какие вещи в отношении моего персонажа.
Empire: Забавно, что в этом году нам, наконец-то, предстоит увидеть Красный рассвет. И мы, в конце концов, посмотрели Хижину в лесу. В обоих фильмах ты снялся задолго до этого, и они сильно задержались с выходом на экран. Тебе не стало в какой-то момент казаться, что судьба против тебя?
КХ: Оба фильма снимались с очень небольшим промежутком, как раз перед Тором. И, без сомнения, с точки зрения Марвел это выглядело так: «О, здорово, у него выходят два фильма, и к тому времени, как мы выпустим Тора, он уже будет иметь какую-то известность». И этого не произошло. Но Кен сказал мне: «Я не против, потому что теперь я представлю тебя, как нового актера, и ты будешь ассоциироваться только с этим персонажем». Но я все время переживал, потому что хочется, чтобы каждый новый фильм отражал твое самое последнее отношение или способности. И когда выходят фильмы, снятые три или четыре года назад, а складывается мнение, что ты снялся в них только что… Боже, тяжело смотреть даже то, что ты делал на прошлой неделе, потому что каждую неделю ты думаешь: «Не делай этого снова»… не говоря уже о том, что было три-четыре года назад! Так что это всегда страшно.
Empire: Но на съемках Хижины было весело, да?
КХ: Да. Было очень здорово. Джосс Уидон в тот момент уже вплотную подошел к работе над Мстителями, это было идеальным условием для того фильма.
Empire: И Красный рассвет; Дэн Брэдли невероятно талантлив.
КХ: Да, он потрясающий. Фильмы о Борне, Индиана Джонс, Человек-Паук – ты просматриваешь его резюме и понимаешь, что большое количество экшн-сцен и моментов его рук дело. Так что в Красном рассвете множество таких сцен и отличная операторская работа в его духе. И в фильме намного больше рассказывается о героях и их отношении к происходящему, чем в оригинальном варианте. Это развлекательный попкорновый боевик. Мы там все выглядим на четыре-пять лет моложе… Мы будем, как Бенджамин Баттон! Молодеть с выходом всех этих фильмов в течение года…
Empire: Ты задумывался о политической подоплеке Красного рассвета? Оригинальная версия отражала позицию истинно американского, жесткого, настроенного на победу любой ценой индивидуалиста. Знаешь: «Спасибо Господу за Вторую поправку…»
КХ: А теперь там играет австралиец! (смеется) Ну, впервые о политике заговорили, когда мы уже отсняли половину материала. На тот момент захватчиками были русские и китайцы, а когда работа над фильмом закончилась, по какой-то причине они взяли и поменяли врага на Северную Корею.
Empire: Может, просто потому, что так его легче продать в Китае?
КХ: Возможно. Моего мнения никто не спрашивал, да я бы этого и не хотел! (смеется) Это вымышленная история, больше рассказывающая о группе подростков; есть общая угроза, и она сплачивает их. Неважно, что это – нападение инопланетян или другой страны – этот фильм никогда не был основан на каком-либо реальном варианте подобных событий или политического заявления.
Empire: Трудные были съемки?
КХ: Нет, вообще-то было очень весело.
Empire: Не слишком напоминало лагерь для призывников?
КХ: Именно поэтому и было здорово. Нас в этом лагере было человек десять, мы учились владеть оружием и проходили военную подготовку. Мы четыре месяца провели в Детройте, нам было от 15 до 25. Так что было, эм…
Empire: Шумно?
КХ: Да! Именно! Как в летнем школьном лагере. Было круто, и в первый раз у меня была главная роль. На тот момент это было моей самой большой работой.
Empire: В какой момент своей карьеры ты сказал себе: «Вот оно. Я здесь. Цель достигнута».
КХ: Не знаю… конечно, я… я имею в виду… Я осознаю, что сейчас у меня больше свободы и выбора, чем когда-либо было. Но есть какая-то неуверенность, которая говорит: «Это может быть твоей последней работой». Не знаю, пройдет ли это когда-нибудь. Думаю, это то, что помогает тебе оставаться честным и опускает на землю. Я бы не хотел чувствовать себя чересчур комфортно. Я слышал, как Энтони Хопкинс говорил об этом– с каждый новой работой он задается вопросом, не последняя ли это роль. Разумно это или нет, тревога сохраняется в течение такого долгого времени. Первые пять –шесть лет, когда я пробовался на роли и пытался получить работу, были просто ужасны. Четыре или пять прослушиваний в неделю – а это практически то же самое, что собеседование при приеме на работу – и двери захлопывались – «нет, нет, нет». Знаешь, а ведь у большинства людей бывает всего 2-3 собеседования в жизни. Так что такой образ жизни – это попытки разобраться в странной психологии. И долгое время ты стараешься найти способ убедить себя, что тебя это не так уж сильно волнует, и ты не особо переживаешь по этому поводу. Но это длинный ответ на ваш вопрос. По сути, я думаю, это Мстители: определенно, когда вышел фильм, и у нас был пресс-тур, я думал: «Вау, ничего значительнее этого уже никогда не будет».
Empire: Многие бы таким моментом достижения цели назвали Стар Трек Дж. Дж. Абрамса.
КХ: Да, конечно.
Empire: Когда вышел Тор, в основном реакция была: «О, это же отец Кирка. Круто!»
КХ: Да, даже Кен, когда выбирал меня на эту роль – ну, то есть когда он пытался найти Тора - он сказал то же самое. Мое последнее прослушивание пришлось как раз на тот самый уикенд, что и выход Стар Трек, и все сложилось лучше некуда. Если говорить о Стар Треке, мне буквально позвонили в пятницу вечером и спросили, могу ли я приехать в офис Джей Джея на пробы. Я приехал в студию Парамаунт, сел за стол, прочитал сцену и он говорит: «Отлично. Приступишь в понедельник». В понедельник я уже был на съемочной площадке, сценарий мне не дали, так как моя роль там была всего на пяти страницах – только их я и получил. Я закончил съемки за четыре дня, и на этом все. Для такого короткого участия в чем-либо, да, вы правы, - это определенно было хорошим началом. Но с того момента и до Тора у меня долгое время не было работы, и я думал: «Черт, у меня заканчиваются деньги, я в Лос Анджелесе, меня достали постоянные отказы, и я скоро возвращаюсь домой.» Такое вполне могло случиться.
Empire: Раз уж мы заговорили о доме - сложилось такое впечатление, возможно, ошибочное, что ты воспитывался сплошь среди буйволов и крокодилов в австралийской глубинке. Как бы ты описал ту обстановку? И как получилось, что она породила трех актеров?
КХ: Мы несколько раз переезжали. Где-то год мы жили в Северной Территории, в глуши, на ферме крупного рогатого скота – мне тогда было пять лет.
Empire: Твой отец работал на этой ферме?
КХ: Да, с моим дядей. И мама тоже там была. Мы жили в поселении Аборигенов, это красивый уголок. Я прожил там всего два года из моих 28, но забавно, что в интервью… Это такой стереотип, ну, типа, австралийская глубинка, Крокодил Данди: «Бам! Вот как все было!» Люди ухватываются за это. Да, и еще я сказал братьям – ну, Лиаму, во всяком случае, - «Парень, не надо больше рассказывать, как мы дрались детьми, потому что кажется, что у нас была какая-то дикая, неотесанная семья, а это чушь собачья.» Иногда мы росли в глуши, но у нас было замечательное детство и замечательные родители. Это то, что сделало нас актерами, они всегда невероятно поддерживали нас. Я не хотел заниматься ничем другим. Раздражает, когда читаю, что я из австралийской глубинки. Я не приехал сюда в крокодиловых сапогах!
Empire: И огромной шляпе!
КХ: Да, и с ножом! Надо еще дальше развить эту идею… Но расти в таком месте было сродни приключению, я думаю. Так и было. Мы целыми днями пропадали на улице.
Empire: На каких фильмах ты вырос?
КХ: Индиана Джонс, Стар Трек, Бесконечная история, Лабиринт, Принцесса-Невеста… Бесконечная история и Лабиринт – это мое детство!
Empire: Тор действительно похож на эти фильмы по развлекательному элементу. Как Повелители Вселенной, только хорошо сделанный!
КХ: (смеется) Нужно снова пересмотреть его. Они же делают ремейк, да?
Empire: Да. Дольф Лундгрен ---
КХ: Говорил что-нибудь обо мне?
Empire: Говорил, да. Дольф Лундгрен одобрил твою кандидатуру на роль Хи-Мена.
КХ: Я не могу играть Хи-Мена, он очень похож на Тора, правда?
Empire: Точно! Тебя это беспокоит? «О, да, он же Тор, так что он подойдет на роль Хи-Мена.» Означает ли это, что ты никогда не сможешь сыграть злодея или предосудительного персонажа?
КХ: Да, возможно, мне потребуется приложить больше усилий, чтобы получить такую роль. Но было так приятно сниматься в фильме Рона, потому что это не такая большая, более интимная драма. Были экшн-сцены с машинами, но в 95% случаев они затрагивали отношения. Мне очень нравится этот фильм. И мой персонаж тоже. Есть что-то удивительное и по-детски искреннее в Джеймсе [Ханте]; нравится вам то, что он делает, или вы это ненавидите, но вы не можете не восхититься его страстью и преданностью делу. И тем, как он говорит – есть много записей его интервью, он такой харизматичный. Он принадлежит сам себе. Он делал, что хотел, и, думаю, временами нам всем бы этого хотелось. Но у тех ребят была особая психология – когда на кону твоя жизнь (в 70-е в год умирали четверо из пяти гонщиков), это сродни Гладиаторским боям. Парни типа Джеймса были адреналиновыми наркоманами, пили и развлекались после трека. А такие люди, как Ники Лауда, были невероятно собраны, подготовлены и гораздо более осторожны, но одинаково способные, талантливые и смелые.
Empire: Я знаю, мы уже шутили о Крокодиле Данди, но что такого есть в австралийских актерах, что позволяет им так легко перебраться в Голливуд и добиться там таких успехов? Это какая-то особенная культурная черта?
КХ: Этот вопрос мне задают чаще всего.
Empire: О, прости.
КХ: Нет, я в том смысле, что на этот вопрос у меня никогда нет хорошего ответа. Могу только разбрасываться предположениями. Один продюсер мне однажды сказал: «Америке близка культура Дикого Запада и ковбоев, потому что это часть ее истории, а австралийцы сохранили этот дух.» Не хочу оскорбить другие страны, сказав: «А, это потому что мы более мужественные…»
Empire: Более сильные…
КХ: (смеется) Да. Я не знаю. Но я уверен, есть какой-то национальный… шик.
@темы: interview
